Начало.
Бесконечная гладкая земля очень резко отходила от неба, как будто жалась к ядру планеты, пыталась убежать от вездесущего ультрофиолетового взгляда. И всё эта странная неприютность только ускоряла бег. Навстречу неслась всё та же серая земля, из которой оглоблями торчали непонятного рода ветки, голые и гладкие, небольшие метровые возвышенности, ямы и прочие чудеса бесконечных полей. Зачем Лень это делала? Она сама не знала - неслась и всё. Лапы где-то глубоко, а где-то не очень входили в раскисшую землю, смешанную со снегом и, взрывая грязь, несли тело всё дальше и дальше. Дыхание мягко согревало воздух где-то рядом, но потом тут же обрывалось. Наконец, вдоволь испачкав уже давно не белую шкуру и надышавшись холодного воздуха, волчица остановилась. Сразу прийти в себя не удалось, она пошла ровным шагом, опустив голову к земле, нервно дыша и высынув язык - так хотелось сорвать с себя эту тёплую волчью шкуру и броситься в реку, но ветра, господствующие в этой местности грозили околеть белой окончтально. Наконец, когда пульс пошёл нормальным темпом, и бока перестали так тяжело и судорожно вздыматься, Лень остановилась и втянула в себя смесь всех запахов этой бесконечности. Ничего интересного, всё казалось мёртвым и серым. Тело покалывало от перенесённого напряжения. Лень ненавидела такие места - ужасные, неуютные, а главное какие-то пустые, и вот кто-то сейчас подкарадётся и нападёт, и переменчивый ветер так предательски ударит по ушам в твою сторону, и об опасности ты просто не будешь знать. Механизм в действии - болезненные мысли учтиво прокрались в голову и теперь будут мучать весь путь, а собственно куда идти?
Лень резко развернулась, оставив глубокий след когтей на земле. Страх быть убитой мгновенно лёг на спину, задрав кверху лапы перед вероятностью умереть здесь от голода или одиночества. Итак, чего ты добилась? Будет очень интересно послушать оправдания, но Лень этого делать не стала. Теперь, прокручивая в голове как одну пластинку весь однообразный путь, она медленно и неуверенно пошла обратно, каждый раз принюхиваясь и максимально опустив голову к земле. Резковатый запах прошлогодней травы, гнилых веток и размокшей почвы врезался в ноздри, не давай сосредоточиться. Внезапная мысль была разрушительной - себя Лень учуять не могла. А значит всё. Суждено вот так глупо сложить свои лапы там, где ничто не укроит тебя и не споёт реквием, там, где никого нет, кроме мёртвой природы. Как гармонично - ледяная ирония подоспела слегка вовремя, но не разбавила общее настроение.
Лапы, между тем, машинально шагали вперёд, совершенно не подчиняясь командованию мозга, да Лень абсолютно забыла о них, полностью опустошённая и погружённая в омут своих фобий. Времени прошло мало или много - вобщем неважно. Острый волчий слух уловил обнадёживающее журчание воды. Она была живой и яркой, и наверно что-то говорила. Единственный источник жизни в этой облезлой пустыне - и Лень со всей надеждой устресилась к нему. В два прыжка она одолела небольшое расстояние, отделявшее её от цели, и мягко упав рядом, погрузила язык в ледяную воду. Что дальше - она не знала, может так лежать и лежать, становясь с холодным ручьём одним целым. Серна закрыла глаза и, полностью забыв о мире, погрузилась в свой внутренний мир, при этом ни о чём не думая.

Мысли продолжали убегать вдаль и рассеиваться словно утренний туман с приходом солнца. Все было настолько осязаемо и красиво переде глазами, а главное сопоставимо с тем состоянием, что господствовало в душе у Лени. Между тем ничто не плыло медленно, а наоборот - мысли и суждения неслись так быстро, что ум был не в состоянии их догнать. Где-то внутри заглушенные потоки энергии проходили через тело и -медленно тащились за супер быстрыми скачками ветра в голове. Волчица чувствовала себя как в вакууме, и только яркое журчание ручья то становилось совсем громким, то вдруг резко отдалялось, но не пропадало. Сердце било по нему ритм, и все это было похоже на колдовской обряд, но только сама Лень об этом знала: это творилось внутри неё, в мозгах, может быть даже в душе, а может быть эта самая душа убежала от тела и теперь резвиться на быстро меняющихся просторах какой-то нелепой и красивой жизни. Нет, такой мир не для смертных. Да, Лень ни о чём не думала, при том такое состояние напоминало предсмертную судорогу. Может она действительно умирала? Но как и почему? Вдруг неизлечимая болезнь или сила самовнушения? Да, наверно с последним волчица явно переборщила и теперь точно останется здесь навсегда. Но нет, постепенно затухший на время бега ее подсознания в другом измерении мир, вновь начал немного скомканною и опасливо проявляться. Сначала тишина, разбиваемая шумом ручья, очень медленно начала заполняться стуком крови в висках. Вот ветер ударил по земле, она издала ответный звук, теперь же он бил по ушам, и Лень это чувствовала и слышала, но возвращаться из страны Морфея не хотелось. Но по-началу скромный мир теперь очень уверенно и нагло кричал ей в уши, тормошил за шкуру и заглушал ненастоящее и пустое, являющееся всего лишь видением. Энергия в теле проснулась и заструилась быстрее, приноравливаясь к потоку крови...
Лень резко вскочила, машинально закрыв пасть (оказывается за всё время своего сна она умудрялась поглощать воду). Мир настоящий немного шатался перед глазами, и волчица никак не могла снова привыкнуть к его безобразию. Ведь после всего фальшивого великолепия, которое внедрялось ни через зрение, а через "шестое чувство", планета Земля была отвратительной и несовершенной. Наконец, слишком чувствительный слух привык, и теперь окружающее не было слишком громко, органы зрения также адаптировались, теперь осталось и голове прийти в себя.
Ну вот и всё, за все шесть секунд, пока Серна приходила в себя, она не заметила ни пришедшего волка, ни то, что он совсем рядом. Лень принюхалась, всё ещё пораженная поведением своего организма, и выяснила, что перед ней, опустив голову, пьёт воду никак волчица, которую она вроде помнила... Да, что-то такое было в той машине. Серна сморщилась, напрягая память, ей совсем не нравилось своё состояние сейчас. Наконец, поняв, что имени незнакомки она вспомнить не сможет (да знает ли она его?), Лень опасливо села, ещё боясь пошатнуться и потерять землю под лапами. Вся эта череда событий была для Лени истинным потрясением, и теперь в глубине изумрудных глаз застыл ужас, который тут же мастерски заслонился равнодушием и холодностью.
- Что мы тут делаем?
Лень не обрела власти над своим голосом, и он прозвучал удивительно мягко для этой особи. Волчица устала обалдевать от себя за последние два часа, и теперь мысленно анализировала всё произошедшее. Наконец, дав себе чёткую установку, она уверенно прокралась во взгляд незнакомки, и теперь только ждала ответа.

Ого, знакомая незнакомка знала и помнила имя Лени, отчего последней слегка стало стыдно. Итак, слуховые рецепторы постарались растрясти мозговоую кору, чтобы ответить учтивой волчице вежливой взаимностью. Удивительно, это получилось очень быстро - память на голос мгновенно редуцировалась под их натиском, чему Лень была очень рада как маленькой победе над своим глупым оцепинением. Естественно, ни о каких соответсвующих движениях речи не было - всё было сокрыто под вибрами души и не распространялось для широкого слушателя и зрителя.
- Пытаюсь найти выход, Рам, - вот так по-свойски, взаимно, - и чувствую при том себя не очень.
Интонация шла ровно, голос словно чеканил монеты и совсем не хотел вилять, добросовестно выполняю свою работу. Лень не улыбалась, но и не злилась. Всё ещё отходя от астрала, она пыталась сосредоточиться на собеседнице, но круговорот недобрых мыслишек мастерски обрывал все попытки нормального мышления. Отчего изумрудные глаза стеклились и смотрели сквозь знакомую, а не на  неё. Зрительного контакта совсем не было, отчего многим можно расслабиться, в том числе и Рам. Что ж поделать, никто не любит тяжёлого и ледяного взгляда белой.
- Не знаешь, когда закончиться небо над этой гиблой землёй?
Иначе это озналало "в какую сторону нам идти?", но большой любить автоматом формулировать древнего типа фразы, предпочёл выдать информацию по-другому.
Между тем поля молчали, и теперь слух, привыкший к тихому журчанию ручья, вновь свыкся с гнетущей тишиной, выносить которую и слушать было невозможно. Звуки неживой природы никак не могли заменить, например, шумный бег лосей, зайца и других травоядных, которыми в данный момент Лень просто мечтала насытиться.
Отлично, голод схватил за горло и начал трясти на действия. Такого обращения Лень не переносила, поэтому со странной тоской в глазах посмотрела туда, откуда по её мнению пришли обе волчицы. Итак, теперь они могут проследить запах друг друга и вместе найти путь назад. Уже одна мысль о возможном побеге из просторной темницы поднимала настроение.